НАШИ ЛЮДИ
САША КОКАЧЕВА
16.12.2021 — 05.02.2022
16.12.2021 — 05.02.2022
Фотография сегодня подобна слепку. Это быстрая копия, маска, гротеск. Она не останавливает время, запечатлевая ускользающее мгновение по заветам Гете и Бодлера. Не документирует историю, как это представлялось жрецам фоторепортажа. Не обнаруживает в видимом то, что не осознавал или о чем не ведал сделавший снимок. В наши инстаграмные времена фото – это бесконечное множество визуальных следов, ведущих ниоткуда и в никуда. Изобразительное искусство, берущее на вооружение современную фотографию, использует ее совершенно волюнтаристски и как эскиз, с которого начинается картина, и как оригинал, подлежащий тщательному копированию, и как материал для реализации проекта, и как отправную точку для самых неожиданных фантазий. Все богатство современных фототехник и фотоформатов – от «полароида» до печати на полупрозрачном пластике, – с легкой руки Тильманса находится в распоряжении художников уже полтора десятилетия как минимум. Photo-based painting как будто бы упорядочивает это чрезмерное многообразие, впрочем, не до такой степени, чтобы все стало предельно ясно.
Работы Александры Кокачевой – парафразы снимков, сделанных в самых обычных ситуациях, знакомых любому горожанину. Городская суета – только и всего. В основном это портреты пассажиров метро. Знаем мы наше метро, куда спуститься – уже история! Время растягивается, пока сползаешь в глубокое подземелье, а внизу — тянущееся ожидание между станциями… В эпоху ограничений и локдаунов приветливей питерская подземка точно не стала, хотя при всем при том надо сказать, что наш метрополитен куда более ухоженный, чем нью-йоркский или парижский. Александра Кокачева пишет портреты пассажиров метро, -- усталых, растерянных, озабоченных, безрадостных.
Лица, снятые исподтишка, перекочевывая на холст, застывают в неопределенности между автоматизмом ежедневных поездок туда-обратно на работу домой — и полусном-полудремой, в которой эти поездки проходят. Это странная подземная жизнь, которой большинство горожан живет минимум два раза в день. Можно занять себя игрой, Телеграмом, чтением, соцсетями, — или зависать несколько станций в полумыслях, полуфантазиях, полугрезах, полубдениях.
Теперь по привычке переключиться на этот транзитный режим выходит не у многих. На портретах Александры Кокачевой – встревоженные, напряженные, озадаченные люди. В Петербурге и так-то улыбаются все больше физиономии на биллбордах и в лайтбоксах, — не в Нью-Йорке живем. А тут и вовсе воцарилось уныние. Впрочем, это уныние масок и гротесков, двойников и неузнанных героев повседневности. Обрюзгшие тела, скованные жесты, кислые лица, фигуры, выхваченные из пустоты не проявленного на снимке фона. Эта живопись по-современному графична, только на иной лад, чем холсты Леонида Цхэ, у которого Александра Кокачева училась, будучи студенткой Академии художеств. Некоторые приемы здесь вполне узнаваемы, но сам визуальный рассказ гораздо более обстоятелен. Леонид Цхэ любит нарративные сбои и игру на границе рисунка и живописи, — в такой форме продолжается его диалог с учителем Андреем Пахомовым. Александру Кокачеву пограничное пространство графики и живописи интересует постольку-поскольку, а вот типажи, персонажи городской жизни – это ее тема. Плюс к тому странности, которыми богат и случайный снимок, и тем более его живописный пересказ. В этом отношении фото для художницы является тем же, чем модели на сеансах перформативного рисования «Севера-7», в которых ей доводилось участвовать. Живопись сюрреалистски фотошопит исходный снимок, обнаруживая в нем смысловые лакуны или абсурдные дигрессии. Развоплощение снимка на холсте чревато возвращением в реальность кислотно-красной человекоподобной фигуры, скроенной из текстиля. То ли тело без органов, то ли обрубки конечностей при одутловатом туловище, — дорогой господин Хандикап, частый гость нынешних арт-проектов. Для пущей явственности с ними соседствуют бетонные головы, — привет скульптору Мессершмидту из нашего кикерикексинского болота.
Работы Александры Кокачевой – парафразы снимков, сделанных в самых обычных ситуациях, знакомых любому горожанину. Городская суета – только и всего. В основном это портреты пассажиров метро. Знаем мы наше метро, куда спуститься – уже история! Время растягивается, пока сползаешь в глубокое подземелье, а внизу — тянущееся ожидание между станциями… В эпоху ограничений и локдаунов приветливей питерская подземка точно не стала, хотя при всем при том надо сказать, что наш метрополитен куда более ухоженный, чем нью-йоркский или парижский. Александра Кокачева пишет портреты пассажиров метро, -- усталых, растерянных, озабоченных, безрадостных.
Лица, снятые исподтишка, перекочевывая на холст, застывают в неопределенности между автоматизмом ежедневных поездок туда-обратно на работу домой — и полусном-полудремой, в которой эти поездки проходят. Это странная подземная жизнь, которой большинство горожан живет минимум два раза в день. Можно занять себя игрой, Телеграмом, чтением, соцсетями, — или зависать несколько станций в полумыслях, полуфантазиях, полугрезах, полубдениях.
Теперь по привычке переключиться на этот транзитный режим выходит не у многих. На портретах Александры Кокачевой – встревоженные, напряженные, озадаченные люди. В Петербурге и так-то улыбаются все больше физиономии на биллбордах и в лайтбоксах, — не в Нью-Йорке живем. А тут и вовсе воцарилось уныние. Впрочем, это уныние масок и гротесков, двойников и неузнанных героев повседневности. Обрюзгшие тела, скованные жесты, кислые лица, фигуры, выхваченные из пустоты не проявленного на снимке фона. Эта живопись по-современному графична, только на иной лад, чем холсты Леонида Цхэ, у которого Александра Кокачева училась, будучи студенткой Академии художеств. Некоторые приемы здесь вполне узнаваемы, но сам визуальный рассказ гораздо более обстоятелен. Леонид Цхэ любит нарративные сбои и игру на границе рисунка и живописи, — в такой форме продолжается его диалог с учителем Андреем Пахомовым. Александру Кокачеву пограничное пространство графики и живописи интересует постольку-поскольку, а вот типажи, персонажи городской жизни – это ее тема. Плюс к тому странности, которыми богат и случайный снимок, и тем более его живописный пересказ. В этом отношении фото для художницы является тем же, чем модели на сеансах перформативного рисования «Севера-7», в которых ей доводилось участвовать. Живопись сюрреалистски фотошопит исходный снимок, обнаруживая в нем смысловые лакуны или абсурдные дигрессии. Развоплощение снимка на холсте чревато возвращением в реальность кислотно-красной человекоподобной фигуры, скроенной из текстиля. То ли тело без органов, то ли обрубки конечностей при одутловатом туловище, — дорогой господин Хандикап, частый гость нынешних арт-проектов. Для пущей явственности с ними соседствуют бетонные головы, — привет скульптору Мессершмидту из нашего кикерикексинского болота.
Станислав Савицкий
