ХУДОЖНИК ДЕЛОМ СКАЗЫВАЕТ, КАРТИНКАМИ ФАНТАЗИЮ ПОКАЗЫВАЕТ

«Любаша и Волк» – это нескончаемая история невинной девочки и страшного зверя, любви и смерти, искусства и художника. История эта, конечно же, рассказывается в картинках, и Виктор Кузнецов делает это замечательно. Уж он-то знает, мелькают годы, города и страны, а Любаша и Волк по-прежнему неразлучны.
Искусство Виктора Кузнецова – изысканное искусство преобразования. Один образ всегда с готовностью превращается в другой. Волк может зверем-извергом явиться, а может и защитником обратиться. Понятно ведь, что сам по себе герой не плох и не хорош, и всё зависит от роли, отведенной ему историей, а история – то оборотень, волку подобный.
И когда всё это началось? – спросите вы. В школе, конечно! Вот сгрудились учащиеся вокруг Кузнецова. Он рисует, и это – чудо преобразования. Виктор – волшебник, превращающий одни образы в другие. Вот портрет писателя в учебнике литературы превращается в волка из мультфильма, вот замарашка оборачивается эротичной Любашей, вот Виктор Кузнецов становится Гиппером Пупером.

Виктор Кузнецов – художник-фантазёр. Фантазия же – не просто застывшая картинка, а история, которую предстоит расколдовать. Любовь пробудилась и одолела Волка. «Она убила Гиппера П.», – подписывает картинку художник. Любовь сразила Гиппера П., и он рассказывает историю посмертно, как в кино. Как в кино за кадром звучат слова «В моей смерти прошу винить…». Как в кино, смонтированы два кадра: Любаша и пораженный в самое сердце Гиппер Пупер, он же Александр Сергеевич Пушкин, он же – Виктор Кузнецов.
Эротическое искусство Кузнецова рассказывает историю под впечатлением кино и мультипликации. Искусство это напоминает то Эрос древних греков, то Эрос римлян, но печать Уолта Диснея и братьев Люмьер на нем всегда очевидна. История и её композиция – мультмонтаж.

История переменчива, она переписывается. Вот Виктор и говорит, что название картинки – подарок зрителю. Зритель, глядя на неё, создает свою историю, и сам дает ей название. Таков дар художника, таков подарок зрителю: любуйся, фантазируй и придумывай имя! Дай имя своей любви!

ТЕХНИКА ЭРОСА И ЛИНИИ ГРАЦИИ

Древнегреческого бога любви, как знает любой школьник, звали Эрос. Эрос – не просто один из богов, спутник и помощник Афродиты. Он – связной между богами, между богами и героями, и между героями и людьми. Он – сила, правящая миром. И не случайно витает Эрос чаще всего в паре с Психеей. Любовь и плененная ею Душа неразлучны. Без Эроса нет Психеи, без Любаши нет Гиппер Пупера, без Гиппера Пупера нет Волка.

Без Эроса нет искусства, а искусство древние греки называли словом техне, техника. Эрос пробуждает технику, и нет Эроса без техники. Художник Виктор Кузнецов берет в руки… нет, не кисть, и не карандаш, а резачок.
И вот уже бежит резачок этот по белому картону, скользит, расчерчивая поле белое. Белым бело вокруг, сколько не смотри. Но линии истории уже прочерчены. Такова судьба. Линии, изгибы, повороты… разве прочерк линий не Эроса рук дело?! И разве не рождается образ, сначала невидимый, под насильственным нажимом резачка?! Вот он, Эрос техники! Вот она техника Эроса! Эрос водит резачком, приоткрывая острым язычком плоть картона, обнажая под собой изящные линии Граций.
Затем приходит время краски. Появляется над полем белым тюбик черный. Растирается по белу полю масло черное. Ласкают картон пальцы живописца, вгоняя черное в разрезы. Было белым бело – стало черным черно. И вот приходит время ту краску, что в надрезы не попала, тряпочкой белой снимать. Вот и проступили линии ярко! Вот и стало невидимое – видимым! Вот и проявились Волк, да Любаша.

Художник приостанавливает процесс гравёра на стадии матрицы. Во времена бесконечной воспроизводимости и повторяемости образов, он сохраняет ауру уникальности. Такова техника, изобретенная для себя Виктором Кузнецовым.

ЛЮБОВЬ К ТУФЕЛЬКАМ

Если один художник работает с повторяемостью, то другой с неповторимостью. Вот и получается, что туфли Энди Уорхола бесконечно повторяются, а туфельки Виктора Кузнецова неповторимы, будто хрустальный башмачок Золушки. Каждый башмачок – уникален, даже если и повторяется на одном листе.

Туфельки Виктора Кузнецова – волшебные. Каждая рождает свой образ. Из одной выглядывает Микки Маус, из другой выдвигается Капитан Джек Воробей, третья становится для черепа чашей, четвертую грациозно заключает в объятия Любаша, из пятой цветок распускается, и только шестая полногрудая под тяжестью опрокидывается.
Туфельки прорастают образами. Туфельки подставляются под образы. Сила Эроса в волшебных башмачках.

Сотни башмачков Виктора Кузнецова покоятся в коробках из-под обуви. И не скажешь, мол, два сапога пара. Сам художник связывает эту любовь к башмачкам, ботиночкам, да туфелькам с прадедом, дедом, да отцом своим – с династией мастеров сапожного дела. Ох уж этот родной запах кожи да клея!
Без Эроса и здесь, конечно, дело не обошлось. Витает он над башмачками и черевичками, сапожками да туфельками. Эрос настойчив и упрям. Вот и произносит с улыбкой Виктор Кузнецов: «Туфельки – дело всей моей жизни». Эрос, конечно же, дело жизни! Кому как Любаше с Волком этого не знать.

Виктор Мазин