Гибридное искусство (взгляд критика)

Скрещивание, прививание, селекция — можно ли найти более точные характеристики творческого метода Ленинградской Школы К. Молоха, Ю. Александрова и И. Гольденшлюгера? Их вполне можно было бы назвать «старыми мичуринцами» или, на худой конец, «лепешинсковцами».

Схожесть с экспериментами козловского самородка очевидна: картина не перелицовывается, не замазывается, но к ней делается прививка, и в результате дальнейшего естественного развития возникает трансгенный (порой, даже трансгендерный) гибрид, вроде знаменитой капустной редьки или тонкорунного архаромериноса. Внимательный зритель может заметить, что картина «Честь и Слава маршалу Рокоссовскому» разрезана на 3 части и 2 из них, после скрещивания и селекции преобразовались в представленные на выставке картины: «Бухта Провидения» и «Бегство в Египет/Въезд в Иерусалим», а 3-я, ещё не законченная «Рождество/Последний ужин» будет центральной частью триптиха. «Институт целлюлита» путем искусственного мутагенеза с повышением гомозиготности трансформируется в картину «Бродский в Сайгоне», которая, в свою очередь, пишется на «Уэленских косторезах».

Лучшим эпиграфом к селекционным экспериментам Ленинградской Школы могли бы стать знаменитые слова Т. Д. Лысенко: «Природу делает народ, а мы ... её только преобразовываем. И взять их у нее — наша задача».

______________________________________

Известный критик уже давно подметил гибридную природу Ленинградской Школы, где скрещиваются (в хорошем смысле) «художник, воспитанный на послевоенной неоклассике, ироничный авангардист брежневских лет и интеллектуал, скептически комментирующий безумие раннего капитализма» (Дело. 2011. № 34).