Проект «Классическая смерть» – это серия текстильных коллажей, представляющих собой достаточно вольные копии с широко известных произведений классической живописи, посвященных теме насильственной смерти. Среди них «РАССТРЕЛ ПОВСТАНЦЕВ НА ГОРЕ ПРИНСИПО ПИО БЛИЗ МАДРИДА» Франсиско Гойи, «СМЕРТЬ ЧАТТЕРТОНА» Генри Уоллеса, «СМЕРТЬ КОМИССАРА» Кузьмы Петрова-Водкина, «СМЕРТЬ ОФЕЛИИ» Эжена Делакруа, «СМЕРТЬ АКТЕОНА» Тициана, «ИВАН ГРОЗНЫЙ И СЫН ЕГО ИВАН» Ильи Репина, «СМЕРТЬ МАРАТА» Жака Луи Давида, «СМЕРТЬ КЛЕОПАТРЫ» Лукаса Кранаха Старшего, а также «КНЯЖНА ТАРАКАНОВА» Константина Флавицкого и «УТОПЛЕННИЦА» Василия Перова.

Тема самоубийства, убийства и иных способов отъема человеческой жизни всегда была чрезвычайно популярна в мировом изобразительном искусстве. Причем с античных времен и вплоть до начала XX века художники изображали смерть в исключительно героическом и трогательном виде, умерщвляя героев своих произведений в высшей степени красиво и поучительно. Акт насильственной смерти, представленный на примере отдельных исторических и мифологических персонажей, утрачивал при этом свою ужасную бытовую сущность и превращался в архетип. Характерно, что упоение этой архетипической смертью приводило художников в почти эротический экстаз – бесчисленные лукреции, клеопатры, святые себастьяны, обнаженные сверх всякой разумной меры, агонизируют в напряженных, соблазнительных позах. Русское искусство конца 19 века демонстрирует более пуританский подход. Декольте княжны Таракановой сильно проигрывает по сравнению, например, с фривольным костюмом тонущей Офелии Делакруа. Перовская же утопленница и вовсе – полностью одета, а, появившаяся было на эскизе картины босая нога в конечном итоге оказалась обутой в башмак.

Я начала делать текстильные коллажи в середине 1980-х. До этого много занималась коллажем из цветной бумаги, постепенно увеличивая формат. Но большемерные бумажные аппликации – вещь крайне непрактичная. Их очень сложно хранить, перевозить и выставлять. В какой-то момент я перешла с бумаги на ткань. Это давало невиданную свободу маневра – огромную выставку можно было уместить в рюкзаке и развесить за час. Были и сомнения – за годы учебы в Мухинском училище я насмотрелась на мерзкие, аккуратно состроченные швом «зигзаг» аппликации из ткани со скоморохами и видами Ленинграда. Словосочетание «текстильный коллаж» вкупе с понятием «декоративно-прикладное искусство» вызывало тошноту. Зато мне с детства очень нравились разные флаги и знамена, висевшие под потолком в Военно-морском и Артиллерийском музеях. Буквы, цифры и символы были скомпонованы там иногда самым парадоксальным образом. Подкупало и то, что эти плоские объекты висели не на стене, а в воздухе, что подчеркивало свободную сущность ткани. Еще одним источником вдохновения были военные карты с цветными стрелами, пунктирами и прочей топографической геральдикой.
Забавно, что через много лет на одной из выставок, где были мои ткани, друзья подарили мне открытки с флагами военных подразделений ASAFO из африканской Ганы. Сходство было поразительным, хотя я до этого никогда не видела этих прекрасных рукодельных знамен!

Первые мои «тряпки» были подчеркнуто антибуржуазными – на первую попавшуюся основу (старые пододеяльники, чехлы от матрасов, кумач для лозунгов) первым попавшимся клеем наклеивались детали, вырезанные из старой одежды. Сказывалась как общая бедность, так и отсутствие подходящих тканей в отечественных магазинах. Разумеется, не подшивались края.

Существенные изменения в концепции случились, когда наша семья приобрела дачу в эстонском городе Нарва, где находилась знаменитая текстильная «Кренгольмская мануфактура», принадлежавшая когда-то барону Штиглицу. При фабрике был магазин, где за гроши можно было купить плотные и яркие хлопчатобумажные ткани. Я покупала их километрами впрок. Так мои ткани стали по-настоящему цветными.

За прошедшие годы я несколько усовершенствовала технику изготовления, но одно обстоятельство осталось неизменным – большинство моих тканей, так или иначе, связано с темой «трогательного и героического», а зачастую и темой той самой смерти: «ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ АВРААМА», «ГИБЕЛЬ ИКАРА», «СОБАКА СЕДОВА», «ГИБЕЛЬ “СТЕРЕГУЩЕГО”», «СМЕРТЬ АБДУЛЛЫ», «ВЗРЫВ ЛИНКОРА “ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ”», «СМЕРТЬ АВИАТОРА», «ПОДВИГ ЯПОНСКОГО АСА САБУРО САКАИ» и т.д.
Картины, выбранные для копирования в рамках проекта «КЛАССИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ», логично продолжают этот сюжетный ряд. В моих «копиях» композиционный замысел оригинала сведен к лаконичному знаку, снабженному кратким пояснительным текстом. Печальный же и неаппетитный факт насильственной смерти скрашен изрядной долей иронии и оптимистическим цветовым решением.

Ольга Флоренская